ЦЕНА ВОПРОСА. Пара слов об оккупированных территориях

Миновал очередной раунд переговоров в Минске. Если не считать пары ярких и, в чём-то, даже пикантных моментов (таких, как появление Надежды Савченко, и последовавшее за этим общение некоторых участников с убийцей и военным преступником), то можно сказать, что завершился он как всегда ничем. В ходе встречи стороны договорились о следующей встрече. Совершенно понятно, что там происходит некая дипломатическая игра в "поддавки". Довольно односторонние, к слову сказать. Да и на весь этот "минский процесс" давно и капитально осел некий налёт несерьёзности. Обычное политическое игрище, которое никого ни к чему не обязывает. Некая форма развлечения тех, кто в этих игрищах участвует. Те, кто два года назад изобрёл "минский формат" — уже явно заигрались. И с форматом этим почти всё уже понятно. Но вот только один вопрос упрямо возникает раз за разом. Всё в этом мире имеет свою цену. В том числе и подобные "поддавки". Так какова же здесь цена вопроса? Вот и давайте поговорим об одном из слагаемых этой цены.



...На днях по лентам информагентств прошла новость из жизни "доблестных бойцов" Украины на территориях, которые они "доблестно освободили". Новость, возмутившая очень многих. Речь шла о том, что в Авдеевке (ближнем тылу ВСУ в секторе Донецка) карателями из "Правого сектора" была занята под казарму детская школа-интернат, а её обитатели вышвырнуты на улицу. И это событие действительно привлекло к себе внимание, а представители министерства обороны ДНР даже сообщили об этом на официальном брифинге. И я безусловно разделяю это возмущение. Вот только мне одно не понятно в данной ситуации: при всей отвратительности произошедшего, я не могу понять — а что в нём такого уж невиданного или неожиданного? Почему именно об этой истории с Авдеевским интернатом они вдруг решили поговорить?

Правда состоит в том, что подобные истории происходят там каждый Божий день. В разных объёмах, в разных формах, но постоянно. Не так давно я слышал рассказы новых беженцев с той стороны (а такие, мало того, что есть, так ещё и не перестают прибывать), которые рассказывали, что "доблестные воины ВСУ" просто вышвырнули их из собственных домов, позволив взять с собой лишь то, что они успели похватать за пять минут, отведённые им на сборы. Людей выгнали в поле. Как в старые добрые средневековые времена. И это лишь один из эпизодов. Отнюдь не самый страшный. Сказать по чести — он один из самых вегетарианских. О том, что больше двух лет творится в оккупированном тербатами Мариуполе местами даже говорить страшно. И это на полном серьёзе. Например, о том, как, под эгидой стоявшего в этом городе до самого недавнего времени бандеровского батальона "Азов", там массово похищали детей. Версии о дальнейшей судьбе которых варьируются от продажи в европейские бордели, до продажи на органы. В связи с чем, кстати, я искренне надеюсь, что воспитанников того Авдеевского интерната действительно оттуда просто выгнали, а не что похуже. А ещё можно вспомнить о том, как за год население женской колонии, находившейся в этом же городе, сократилось едва ли ни вдвое и там не осталось ни одной молодой или хоть сколько-нибудь симпатичной зэчки. А вот по поводу как раз их дальнейшей судьбы версия только одна. Можно ещё рассказать о том, что творилось в Славянске сразу после его сдачи. В Краматорске. В Счастье. Но я не вижу в этом смысла. Потому, что не вижу в этом ничего странного. Это лишь подтверждает то, что для каждого жителя Донбасса является не просто очевидным фактом, а чем-то само собой разумеющимся: бывшее государство "украина" идёт сюда не для того, чтобы кого-то "освобождать", а для того, чтобы оккупировать. Жителей Донбасса она не воспринимает, как граждан — она воспринимает их, как врагов, от которых надо освободить территорию и которых надо просто вычистить, как грязь из-под ногтей. И операция, которую ведёт здесь т.н. "украинская армия", если и является "антитеррористической", так только при том условии, что террористы здесь все, включая детей.

Впрочем, по поводу детей у "украинского государства" планы особенно обширные. И реализует оно их с размахом. Например, щедро организуя для школьников с оккупированных территорий экскурсии "по бандеровским местам" и рассказывая им о том, что их герои — это Бандера и Шухевич. И происходит это действительно очень интенсивно. Так интенсивно, что если оккупация затянется, мы рискуем потерять целое поколение, выросшее там — на нашей земле, занятой врагом. И враг этого не скрывает. Когда не так давно одну из бандеровских политических активисток спросили, какую программу надо задействовать её так называемому "государству" на Донбассе, она ответила, что там будут только два пункта: виселицы и школы. Чем они, собственно, и занимаются.



А чем в то же самое время занимаются по нашу сторону линии фронта? Как противодействуют этим формам агрессии? Да никак. Более того, создаётся впечатление, что об оккупированных территориях и их жителях те, кто определяет основы пропаганды, просто забыли. Для них этих территорий и этих людей словно нет и не было вовсе. А ведь по всем канонам информационного дела, вопрос оккупированных территорий и оккупированного населения обязан занимать в военной пропаганде должное место — и это место огромно. Тем более, здесь, на Донбассе, где практически у всех под оккупацией оказались родные и близкие. Но этого не делается. Их просто вычёркивают из картины мира. Почему? Трудно сказать. Быть может потому, что эта тема им просто неинтересна. А интересны либо собственные мелкотравчатые разборки, либо "этиловые мечты" о штурме то ли Киева, то ли Лондона.

А может (что скорее всего) подобный пропагандистский вектор попросту не вписывается в тот самый "минский процесс". С которого мы сегодня начали. Да и не только пропагандистский, но и политический вектор не вписывается в эти бесконечные, но, видимо, очень увлекательные для участников "поддавки". Те, в которые они заигрались. Так какова же цена вопроса в этих "поддавках"? А это она и есть. Те самые люди, что остались там. И на встречах в Минске присутствуют не дорогие партнёры, а враг — лютый, свирепый и психопатически жестокий. Цена политических игрищ с которым — человеческие жизни. Сломанные и отнятые.

Это и есть та самая цена вопроса. Только, почему-то, платить её заставляют тех, кто в эти игры не играет.

(с) Павел Раста (позывной «Шекспир»).

Текст на ИА "Новороссия": https://www.novorosinform.org/articles/8023