Вспомним предков. Мой дед Кухмиров Анатолий Романович начал воевать на озере Хасан, а закончил под Кенигсбергом. Прошёл от ефрейтора до майора. Победу встретил в военном госпитале. 2-й Белорусский фронт маршала Рокоссовского. Великий воин. Для меня - главный эпический герой. Настоящий русский богатырь.
Бабушке повезло - она дождалась.
Сегодня традиционно делаю перепост моей статьи о нём, написанной вот уже 12 лет назад. Я помню. Я горжусь.
Оригинал взят у
haile_rastafari в Мой дед Анатолий Романович.«...Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей» (с).
/Константин Симонов,
«Если дорог тебе твой дом…»/
Здравствуйте, коллеги. Солнечный Ростов поздравляет вас с наступающим Днём Победы.
Я очень долго думал о том, какими словами начать сегодняшний креатив. Да честно говоря, я и до сей поры этого не знаю. Как и какими словами можно вообще выразить то, что все мы чувствуем в этот день? Святой день. Без всякого пафоса и преувеличения. Что вообще мы, ныне живущие, можем сказать? А ничего. Мы можем только поблагодарить. И выразить своё уважение.
У мудрых древних китайцев есть пословица: «За всё, что ты имеешь, благодари предков» (с). Пожалуй, лучше и не скажешь. Именно это я и предлагаю сделать всем вам – тем, кто читает это крео. Расскажите о своих предках в комментариях. О дедах, о прадедах, об отцах. О тех, кто воевал и отстоял нашу Родину и нас самих, на тот момент ещё не родившихся на свет. И не скупитесь на слова. Сегодня ИХ день. И они заслужили того, чтобы их помнили и о них говорили. Мы дети и внуки героев. Давайте гордиться этим.
Каждый из них – достойный человек. Каждый из них заслуживает того, чтобы о нём написали статью или книгу. Потому, что то, через что им пришлось пройти ради нас с вами – ад на земле.
Сегодня я не буду писать ни о политике, ни об экономике, ни о дружбе народов. Сегодня всё это далеко на втором плане. Сегодня я буду писать про своего деда. Да, именно про него. Сегодня я «воспользуюсь служебным положением». Не потому, что я ставлю его выше других дедов и отцов, точно так же как и он ливших кровь за Родину. Совсем нет: и к ним тоже моё уважение безгранично. Просто для меня он особенный. Потому, что он мой дед, и он воевал. А значит я должен ему лично. Это мой личный долг. А долги надо платить.
Вот мой рассказ. Слушайте, коли интересно.
Итак…
Мой дед Анатолий Романович родился 15 января 1915 года.
Мой дед Анатолий Романович.
Я никогда не видел его – дед умер за шесть лет до моего рождения, совсем чуть-чуть не дожив до своего 55-летия. Вот ведь парадокс: он прошёл войну от первого до последнего дня и за всё это время получил только одно лёгкое ранение и нетяжёлую контузию, а умер потому, что попал не к тем врачам. Хотя, тут тоже не всё ясно. Лично я подозреваю, что одной из причин его смерти стало диагноз, который в те времена по определению не мог быть поставлен – лучевая болезнь. Почему я так считаю, скажу позже. Всё, что я знаю про деда, я знаю со слов отца и бабушки, а ещё из того немногого, что смог выяснить и додумать сам. Вот это вам и расскажу.
Генералом дед не стал, хоть и был профессиональным военным очень долго. Тому было несколько причин. И одна из главных, на мой взгляд, состоит в том, что дед был на четверть немцем. Более того, юность свою он провёл у родственников в немецкой колонии. Почему у них? А дело в том, что юность деда пришлась на голодомор. Тот самый. Который, вопреки утверждению некоторых деятелей, был отнюдь не только на Украине. И деда отправили жить к родственникам. А немцы всегда были зажиточны. Даже в такие смутные времена. Отец как-то сказал, что первую половину жизни дед даже думал по-немецки. Ну, и о каком бурном карьерном росте могла идти речь? Деду наоборот приходилось это скрывать и сторониться тех мест, где его родословную могли проверить излишне тщательно. Тогда многие так жили. Причины называть не буду – они очевидны.
Апрель 1941 года. Офицерская учебка в Ярославле. Дед готовится бить врага на его территории.
Воевать дед начал задолго до гитлеровского вторжения. В августе 1938 года на озере Хасан. Начал (страшно сказать) кавалеристом. Тогда он был ефрейтор. Слегка за 20 лет. Молодой парень. И сразу попал в такое. Скажу, что ситуация там была из серии «врагу не пожелаешь». Благодаря «гениальности» маршала Блюхера и его штаба мы тогда чуть не потеряли Дальний Восток. Спас нас массовый героизм солдат и фатальное невезение врага. Тогда же дед и получил своё единственное лёгкое ранение. Вообще, тогда ему дико повезло: их полевой лагерь японцы накрыли миномётным огнём прямо среди ночи, когда все спали. Вот я иногда пытаюсь представить себя на месте тех людей и, честно говоря, фантазии моей на это не хватает. Вот прикиньте: спите вы ночью, и тут… Вы, спросонья, совершенно очумелый, выскакиваете из палатки, кругом взрывы, осколки свистят, вы не знаете, куда стрелять… Жесть, иными словами. Ни одному «гению трэша» такое и в страшном сне не приснится. Вот в этот момент дед и получил осколочное ранение в кисть руки. Там потом всю жизнь шишка была.
Я подробностей не знаю, но могу предположить, что в ходе битвы за Хасан дед отличился, потому, что после этого карьера его всё же пошла в гору. Через некоторое время деда отозвали с Дальнего Востока и направили в Ярославль учиться на офицера. Именно там, уже в звании лейтенанта, дед и встретил тот день. 22 июня 1941 года.
Их сразу отправили на фронт. В самое пекло: под Ленинград. Несколько месяцев дед бился в окопах. А потом произошло то, что он вспоминал до конца жизни. Внезапно его, к тому моменту уже боевого офицера, отзывают с фронта. И назначают работать на продовольственный склад, мотивируя это тем, что ещё до армии дед заканчивал какое-то реальное училище, а им как раз нужен человек с подобными навыками. Я не знаю, с какими именно словами дед подчинился такому странному приказу. И дело даже не в том, что ему это назначение было до жути обидно. Дело было в другом. В том, о чём историки до сих пор говорят с большой неохотой: в армии тогда был голод. В первые месяцы войны коммуникации, разрушенные немецкими бомбардировками и дезорганизованные «умелым руководством», просто перестали существовать. Их наладили чуть позже. А в тот момент дед прибыл с передовой, где людей кормили раз в двое суток. И попал на продовольственный склад… И это было гораздо хуже артобстрелов. Снова попытайтесь себе представить: ГОЛОДНЫЙ человек попадает туда, где полки ЛОМЯТСЯ едой. Причём, такой, какой он в жизни не видел. Он рассказывал отцу, что там реально было всё. А человек хочет есть. Те, кто пережил голод, говорят, что этому первобытному чувству противиться невозможно – рано или поздно ты просто сходишь с ума. И рука сама тянется к этим полкам. И мозг затуманивается… А взять нельзя. Потому, что если возьмёшь – ты возьмёшь это у тех, кто на фронте. У тех, с кем ты ещё вчера гнил в окопах. И он не брал. И это внутреннее противоречие было невыносимо. Дед смотрел на эти полки и терял сознание. Падал в голодные обмороки. Он рассказывал, что ему почему-то запомнились огромные головы сыра. Всё остальное в памяти как будто размыто. А этот сыр ему потом снился в кошмарах до самой смерти. Говорил, что смотрел на эти головы, и ноги подкашивались… Блин! «Гвозди бы делать из этих людей» (с).
1941-1946. Вот так за пять лет меняются люди.
Вот так он проработал там дня три. А на четвёртый к нему подошли и сказали: «Знаешь, а ведь мы за тобой всё это время наблюдали. Тебя специально отозвали с передовой, потому, что тебя хорошо характеризовали. Мы видели, что ты голодный. Мы видели, как тебе хреново. И мы запустили тебя на этот склад, полный жратвы. А ты не взял ни крошки. Ты – человек. Хочешь работать в разведке?». Вот так мой дед стал фронтовым разведчиком.
Бабушке повезло. Она дождалась.
Я не буду говорить о том, что дед делал в этом статусе. Я просто этого не знаю. Он всего лишь только один раз сказал отцу, что вообще там был. Я точно могу сказать только одно: почти всю войну он был на фронте. Самые страшные воспоминания у деда были о Корсунь-Шевченковской операции. Он рассказывал про овраги, заполненные трупами. И это тоже одна из тех вещей, которые я даже представить себе не могу. Для сравнения могу привести пример моего же прадеда, погибшего в 41-м году под Киевом. Отца моей бабушки (той самой, которая на фотографии). Он, СТАРОВЕР, в одном из последних писем домой усомнился в существовании Бога. Можете себе представить, ЧТО довелось увидеть этим людям? Думаю, нет. Вот и я не могу.
Весна 45-го года...
Ближе к концу войны дед, судя по всему, отличился так, что даже попал в штаб 2-го Белорусского фронта. Он был знаком и с маршалом Рокоссовским, и, позже, с маршалом Жуковым (под началом которого служил уже после войны на Урале). Сказать по правде, я не знаю, какие именно функции он там выполнял. Спросить уже не у кого. Но точно знаю, что в боях он по-прежнему принимал участие. И второй орден получил под Кёнигсбергом. А именно: как я сам уже выяснил гораздо позже – за штурм форта Шарлоттенбург. Вот с этого я, если честно, обалдел. Для тех, кто не знает, расскажу подробней. Шарлоттенбург был крепостью, перегораживавшей нашей армии весь оперативный простор. Это был неимоверно укреплённый форт с гарнизоном из эсэсовцев, окружённый тремя кольцами минных полей. Я не знаю, почему его нельзя было расковырять артиллерией или авиацией. Факт в том, что для его взятия были сформированы отряды из кадровых офицеров-добровольцев. Ночью сапёры разминировали для них несколько коридоров в минных полях. Они подползли, взорвали стену и вломились внутрь. В этот момент в крепости погас свет (взрывом повредило подстанцию) и три часа бой шёл в полной темноте. А потом гарнизон сдался. Там деда контузило и 9 мая он встретил в госпитале.
9 мая 45 года. Дед в госпитале под Кёнигсбергом.
И там его снова ждало испытание. Только теперь уже несколько иного рода. Контузия была хоть и не сильной, но всё же малоприятной. Судя по всему, сопровождалась она сильными болями. Такими сильными, что деду кололи морфий. Военные врачи – они молодцы. Дед очень быстро встал на ноги. И при выписке ему дали пачку морфия. Ну, на случай, если боли вдруг вернутся. Дед её взял… А через месяц разбил все ампулы и спустил их в сортир. Боли-то не вернулись, слава Богу. Но произошло другое: пришли мысли. «А вдруг оно заболит?!». «А если вдруг?!». «А дай-ка я на всякий случай!». «Нет, оно не болит… Но на всякий случай…». Дед понял, что происходит. Это был один из тех случаев, когда он испугался по настоящему. И он просто выбросил эту дрянь. Я опять в очередной раз поражаюсь его внутреннему духу. Выражение пафосное, я знаю. Но сейчас оно вполне уместно. Ведь с ним случилось то, что тогда случилось со многими: в госпитале его фактически сделали наркоманом. А он взял, и слил морфий в унитаз… И сам потом победил все последствия. Без комментариев, люди. Мне просто нечего сказать.
Я не знаю, что в Германии делал памятник Петру I. Так или иначе, дед и его тоже освободил.
После войны дед на какое-то время остался в Германии. По началу, то, что он там делал, и вовсе походило на приключенческий фильм: в его задачи входило обнаружение и организация отправки в Россию немецких ракетных технологий. Того, что осталось от проекта «Пенемюнде», и что Вернер фон-Браун не успел спереть и подарить американцам. Теперь, когда я смотрю на установки «С-300» на параде Победы, мне вдвойне приятно – я понимаю, что в их существовании есть заслуга и моего деда тоже. Но это продолжалось не долго. В 46 году дед получил спокойную должность в нашей оккупационной администрации. Он стал военным комендантом Зентенберга (небольшого, тихого и довольно уютного городка неподалёку от Дрездена). Он уже вызвал к себе из России мою бабушку и зажил, наконец, нормальной жизнью. Ну, насколько это было тогда возможно. Мой дядя (старший брат отца) родился в Германии. Кстати, местные немцы деда раскусили: они сразу просекли, что дед без акцента разговаривает на «хохдойче».
И опять он проявил характер. Когда они возвращались в Россию, каждому офицеру командование выделило вагон. Отдельный. Зачем это было сделано? А с целью восстановления справедливости: офицер мог загрузить в него какие угодно вещи, взятые у немцев. И на границе никто бы, ни то, что не спросил «Откуда дровишки?». Его бы даже никто не досматривал. Военные трофеи священны, ибо оплачены кровью. Несколько немецких картинных галерей покинули Родину именно в этих вагонах. А дед ничего не взял. Так, мелочь, купленная на офицерское жалование. Почему? Не знаю. Подозреваю только, что есть такое слово: честь. Офицерская. Сейчас уже слишком многие просто забыли, что это и как оно выглядит. А вот примерно так и выглядит. Зная это, я просто не могу себе представить, чтобы дед, к примеру, заставлял солдат строить себе дачу. Мне, выросшему в 90-е, очень трудно понять такое отношение к жизни. Но я пытаюсь. И только ещё больше уважаю деда.
Дед берёт в плен какую-то немку. Каменная, но всё равно ничего. Хе-хе.
Потом дед служил на Урале у Жукова. Вот именно там и произошло то, что заставило меня начать подозревать у него наличие лучевой болезни. Во-первых, как раз тогда на Урале проводились испытания нашего ядерного оружия. И я точно знаю, что дед в них участвовал по долгу службы. А, во-вторых… Слыхали о катастрофе на заводе «Маяк»? Так вот дед занимался эвакуацией населения из поражённой зоны. А выглядело это примерно так: военные заходили в село, вынимали население из домов, разрешая взять только деньги и документы, а потом обливали дома бензином и жгли. Это делалось для того, чтобы люди не пытались вернуться за своим скарбом, который к тому моменту уже так «светился», что ночью при его свете можно было газеты читать. Жёстко? Да. Особенно если учесть, что им вряд ли рассказали о том, что при сжигании облучённых предметов радиация высвобождается и стоящие возле радиоактивного костра, что называется, получают по полной. Сколько рентген тогда получил мой дед? Я не знаю. У него было крепкое довоенное здоровье. Но оказалось, что Гитлера победить легче, чем гамма-лучи. Я ничего не утверждаю. Но именно с этого момента здоровье деда начало портиться и истаивать. А тут ещё врачи... Ведь деда лечили в обкомовской больнице. Как героя войны. Но оказалось, что и там не все могут отличит бронхит от геморроя.
Вот такой получился рассказ. Спасибо тем, кто осилил. Знаете, меня раз за разом потрясает то, сколько всего может уместиться в одну человеческую жизнь. Я смотрю на деда и потрясаюсь: ведь почти на всех этих фотографиях ему лет меньше, чем мне сейчас: в 45-м году ему едва исполнилось 30. Молодой парень. И в то же время — русский богатырь, победивший величайшую армию со времён Чингис-хана. И это не громкие слова. Он и миллионы таких как он совершили то, что не может уместиться ни в одной голове. То, что невозможно ни осознать, ни осмыслить до конца. Спасибо тебе дед. Спасибо за то, что я родился не рабом, а свободным человеком. Спасибо тебе за то, что я вообще родился.
Парад Победы. 15 лет спустя. Деда показывают по телевизору.
Ты уже почти 40 лет лежишь на Александровском кладбище Ростова-на-Дону. Этот креатив — моё признание тебе в любви и бесконечном уважении. Тебе и таким как ты. Вам, благодаря кому стал возможен День Победы. Невозможно поблагодарить всех, если не можешь поблагодарить одного. Я сегодня благодарю тебя. И таким образом благодарю всех вас. Вас, каждый из которых заслуживает отдельной статьи или даже книги.
Одна из последних фотографий деда. "Sit transit Gloria mundi..." (с).
Мне бы очень хотелось написать о каждом из них. Потому, что каждый без исключения этого достоин. К примеру, про деда моего лучшего друга, командира артиллерийского расчёта, воевавшего в Крыму, участвовавшего в керченской десантной операции, и раненого трижды в один день (сначала при отражении танковой атаки в ногу; потом когда его выносила медсестра, в ту же ногу; потом во время эвакуации на Тамань, когда немец разбомбил корабль с ранеными, и тоже в ту же ногу; а после этого он ещё и умудрился доплыть до своих). Или дед моей близкой подруги, который вообще Герой Советского Союза. Я хотел бы написать о всех дедах и отцах, своей кровью оплативших наше будущее. Но я не Лев Толстой.
Но это можете сделать вы. Просто напишите о своих предках. Можете прямо здесь, в комментариях. И не скупитесь на слова. Благодаря им есть мы и есть наша страна. Есть и будет. То, ради чего они воевали и гибли миллионами. Отечество. Родина. Земля Оцтов.
«...И врата ада не одолеют её!» (с).
Удачного вам дня, камрады.
8.05.2009 г.
Блог автора на "КОНТе" - https://el-pablo.cont.ws/
Группа "В контакте" - http://vk.com/russkoe_gosudarstvo
Группа на "facebook" - http://www.facebook.com/groups/RussRevo/
Инстаграм - https://instagram.com/shakespeare1976/